Кораблекрушение (Московский Комсомолец, 17.12.2000)
Кораблекрушение (Московский Комсомолец, 17.12.2000)
Когда много лет назад Виктор Драгунский писал свои “Денискины рассказы”, он и не подозревал, что слава его героя разойдется так широко. Мало кто помнит все обстоятельства многочисленных приключений Дениски Кораблева , но его экранный образ прочно врезался в нашу память вместе с дурацкой песенкой “Папа у Васи силен в математике” и сгоревшей в духовке курицей. Еще вспоминаются вымуштрованные детские голоса, дружно подхватывающие “Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мои друзья со мной!”. И Анатолий Кузнецов в форме железнодорожника на фоне знакомых до боли среднерусских пейзажей. “На дальней станции сойду, в полях прохлада”. В общем, ассоциации довольно смутные и сумбурные. И неудивительно, ведь сколько лет прошло.
Телефильм “По секрету всему свету”, в котором родителей главного героя сыграли Александр Леньков и Валентина Теличкина, снимался в Белоруссии, и большинство связанных с ним людей нынче стали иностранцами. В Минске по-прежнему живут режиссеры ленты и сам Дениска Кораблев — актер Владимир Станкевич. Несколько лет назад он приезжал в Москву и проведал своих “маму” и “папу”.
Фильмов по рассказам Виктора Драгунского было снято так много, что даже знающие киноведы давно потеряли счет экранным Денискам Кораблевым , его папам, мамам и друзьям. Первым киношным Дениской Кораблевым стал Миша Кисляров. В 1962 году вышла лента режиссера Вениамина Дормана “Веселые истории”, в 1966 году — картина Левана Шенгелия “Девочка на шаре”. Начиная с этих фильмов стало традицией, что в экранизациях несерьезных историй о Дениске Кораблеве с удовольствием снимаются уважаемые, маститые артисты: Юрий Яковлев, Игорь Кио, Сергей Мартинсон, Николай Гринько, Олег Анофриев, Клара Лучко, Олег Басилашвили, Олег Даль, Ролан Быков.
Бывший детский кумир Дениска — Володя Станкевич — занялся музыкой. Организовал собственную группу и пытался раскрутить ее в столице. Но, видимо, безуспешно. Александр Леньков играет в Театре Моссовета, снимается в кино, озвучивает славного зайца Степана в известной программе Льва Новоженова. Валентина Теличкина по нескольку раз в неделю выезжает на съемочную площадку нового сериала “Бригада” режиссера Алексея Сидорова. Каждый занят своим делом, но они до сих пор с удивительной теплотой вспоминают милые несвязные фрагменты тех далеких дней.
Володя Станкевич стал самым последним экранным Дениской Кораблевым . Наверное, поэтому он так и запомнился. До него главного героя рассказов Виктора Драгунского играли Петя Моисеев, Саша Михайлов, Сережа Крупенников. В 1973 году вышло сразу несколько фильмов с их участием: “Где это видано, где это слыхано” (режиссер Борис Горлов), “Подзорная труба” (режиссер Марк Генин), “Пожар во флигеле, или Подвиг во льдах” (режиссер Евгений Татарский), “Капитан” (режиссер Аян Шахмалиева).
Но побороть обстоятельства и “воссоединить” разбежавшихся “родителей” не удалось даже корреспонденту “МК”. Поэтому с Валентиной Теличкиной и Александром Леньковым пришлось беседовать в индивидуальном порядке.
— Насколько я слышал, над фильмом о Денисе Кораблеве работало сразу несколько режиссеров. Отчего такая честь?
Валентина Теличкина: — Меня пригласил режиссер Игорь Добролюбов. Он работал на “Беларусьфильме”. До этого я у него снималась в ленте “Потому что люблю”. Так что “мамой” Дениски Кораблева я стала сразу после этого фильма. Тем более что рассказы Драгунского я знала, они мне очень нравились, и я даже читала их своим племянникам.
Александр Леньков: — Действительно, получилось так, что над фильмом работали сразу несколько молодых режиссеров. Снимали пробу пера, а вышло так, что до сих пор картину знают и любят. Это некая подпитка для дедушек и родителей. Я ведь сам дед со стажем. Внуку Филиппу шесть лет.
— Александр Сергеевич, вы ведь не новичок в детском кино, и ваших героев трудно забыть.
А.Л.: — В детском кино я снимаюсь уже давно. Был “Будильник” (если кто не помнит — волшебная детская передача, которая выходила по воскресеньям утром, сразу после “Спортлото” и непосредственно перед “Служу Советскому Союзу!”. — Д.Г.). Был Снеговик в “Тайне Снежной Королевы”, где Снежную Королеву играла Алиса Фрейндлих. Была Баба Яга в “Острове железного генерала”. Кстати, я играл ее почти без грима. Все еще удивлялись: как же так! А я придумал такую вредную старушонку с косичками — появилось довольно запоминающееся лицо. Были “Ералаши”, разные детские передачи на телевидении. Кого я там только не играл! Я использовал эти роли как своеобразный уход от того, что мне приходилось играть в театре.
— Что же такого кошмарного предлагали?
А.Л.: — Ну как... Мне было не очень-то интересно играть комсомольцев и молодых рабочих. Но с другой стороны, нельзя сказать, что в нашем Театре Моссовета заставляли отрабатывать только определенную программу. Существовала схема: за одну иностранную пьесу мы должны были ставить две советских. Но некоторые советские пьесы тоже не очень-то и разрешали. Иногда даже запрещали. Вроде бы ничего там не было крамольного. Но власти пугались непонятно чего.
Я вспоминаю анекдотическую ситуацию, когда Роман Виктюк ставил очень хороший спектакль — “Уроки музыки”. Он придумал замечательный ход. Перед публикой разворачивалась обычная жизнь простой советской семьи — папа-алкаш, мама — никакая, дети, стремящиеся к чему-то прекрасному. А параллельно основному действию на сцене работал телевизор, по которому транслировались стандартные программы в режиме реального времени. Зритель иногда обращал внимание на телевизор и невольно сравнивал то, что там показывали, со всем, что происходило на сцене. Это было так смешно. И главное, придраться ни к чему не могли — это же реальные программы...
— Неужели вам на самом деле было интересно играть в “непрестижном” детском фильме?
В.Т.: — Для меня существовал всегда один престиж — наличие хорошего режиссера и хорошей литературы в основе. У меня все как-то до сих пор измеряется иными категориями. То, что другим кажется престижным, мне не нужно ни за какие коврижки... Я понимала, что Денискина мама не дает мне особенно раскрыться как актрисе. Она не принесет ничего нового, но и не унизит.
А.Л.: — Я особо не разбирался, интересно или нет. Не могу сказать, что у меня был хитрый расчет. Хотя подсознательно, наверное, он все-таки присутствовал. Я хотел за счет государства сняться в кино для своей дочери Кати. Чтобы она меня посмотрела по телевизору. Такой вот подарочек. Ну а если серьезно, то приятно было работать с классным материалом.
— Вы считаете, что фильм по “Денискиным рассказам” — это классный материал?
А.Л.: — Я могу так сказать о Драгунском. Когда сталкиваешься с его рассказами, понимаешь, что они очень остроумны. Это особый юмор, когда и шестилетний ребенок понимает весь его кайф. Драгунский сумел понять ничтожные, на наш взгляд, детские проблемы, увидеть, какие трагедии разворачиваются в их душах. При этом он по-доброму посмеялся над ними. И я счастлив, что у меня дома есть весь старик Драгунский.
Виктор Юзефович Драгунский родился еще при царе-батюшке — в 1913 году. Волею судеб он появился на свет по ту сторону океана, в Нью-Йорке. В 1935 году окончил театральную студию. В 1947 году снялся в кино. Позже писал сценарии для фильмов по своим незабвенным “Денискиным рассказам”.
— Вы виделись после фильма с сыном Виктора Драгунского Денисом , прототипом Дениски Кораблева ?
А.Л.: — С ним у меня была встреча уже в театре. Он написал инсценировку по сказке Анатоля Франса “Пчелка”, которая идет в нашем театре уже почти двадцать лет. “Пчелку” я называю “Сирано де Бержераком” для детей. В пьесе рассказывается, как одна девочка попала в подземное королевство, где в нее влюбился уродливый король-гном, да так, что даже отпустил девочку на землю. Для детей это несколько странная ситуация. Они вдруг понимают, что любовь — не только эгоистическое чувство, когда один подчиняет себе другого. И, фантастика, дети плачут оттого, что гном отпускает эту девочку!
Так что с фамилией Драгунский у меня связано очень много приятных воспоминаний и ассоциаций.
В.Т.: — С Денисом Драгунским мы частенько встречались в клубе “Свободное слово” при Институте философии уже после съемок историй о Дениске Кораблеве . Клуб объединял людей разных гуманитарных сфер — политологов, актеров, писателей. Он представлял из себя своего рода отдушину для интеллектуальной элиты в перестроечные годы.
— Судя по фильму, Володя Станкевич производил впечатление довольно бойкого парня. Он не сильно хулиганил на съемочной площадке?
А.Л.: — Да нет. Помню, что все его сильно любили и опекали. Все-таки главный герой. Я так понял, что он жил только с мамой. А мама была очень милая женщина, работала библиотекарем. Тем, кто увлекался книгами, помогала их приобрести. Единственное, я боялся Володьку избаловать. Потому что для ребенка это серьезное испытание, когда он снимается в кино и становится эдаким царьком.
В.Т.: — Володя был дивным парнем, который сразу понравился своей самостоятельностью. Первое, что мне пришло в голову, когда я о нем вспомнила, — невероятная зависть при известии, что его мама библиотекарь. Я сразу вспомнила свое детство, когда мы с подругами по очереди брали книги из нашей сельской библиотеки. Для того чтобы их прочесть, нам давали буквально по паре дней на каждую книгу. Представляете себе, “Гаргантюа и Пантагрюэль” осилить за три дня! Я вставала на стул возле лампы и читала по ночам. Ведь книгу надо было отдать вовремя, иначе пускались в ход штрафные санкции. И я мечтала, чтобы на месте той библиотекарши, которая была у нас в селе, оказалась моя мама, и я могла бы брать какие угодно книги и на сколько мне нужно.
— А Володин характер совпадал с характером его экранного персонажа?
А.Л.: — Мне казалось, что он хитрее, чем его Денис . Тот все-таки выглядел попроще. С Володей Станкевичем, на мой взгляд, сложилась ситуация (хотя опять же, возможно, я и ошибаюсь) ребенка без отца. Мальчик оказался на самовыживании. В таких случаях ребята бывают очень хваткими. Если есть возможность поймать за хвост птицу счастья, то они не упускают свой шанс. Мне бы не хотелось какие-то обидные вещи говорить, но Володя был поалчней, чем его герой. Дениска рос в нормальной, благополучной семье. Его занимали совсем другие проблемы.
В.Т.: — Чтобы не ошибиться, не могу сказать точно. Хотя мне кажется, Володя не мучился бы от того, что ему что-то пообещали и не сделали. Денис Кораблев при всем его внешнем активе обладал уж очень тонким и чувствительным внутренним миром.
— После фильма о Дениске Кораблеве Вова, по-моему, нигде не снимался.
А.Л.: — Он впоследствии где-то играл, но не столь значительные роли. Обычно судьба всех необученных детей-актеров складывается очень несчастливо. Если бы у него был, как сейчас говорят, имиджмейкер, он бы направил Володьку в нужное русло. Будь у меня ребенок-артист, то я, наверное, сумел бы ему помочь. (Слава Богу, моя дочь не артистка, а художник по дизайну.)
— Александр Сергеевич, а внук не собирается пойти по вашим стопам?
А.Л.: — Опять же, слава Богу, нет. Я понимаю, что он никогда не полюбит эту профессию. Со своей стороны я всячески его отваживаю. Мы с ним ходим по другим местам. В Дарвиновский музей, например. Изучаем динозавров.
— Почему-то мне и большинству моих знакомых больше всего в фильме запомнилась сцена с курицей, которую Денис с папой так неумело пытались приготовить.
В.Т.: — Естественно, задумывалось, чтобы на экране сцена выглядела интересной и смешной, но снимали мы ее без особого смеха. Знаете, частенько на площадке все радуются, смеются, предвкушают, как это выйдет смешно, а получается совершенно неинтересно. Или наоборот.
А.Л.: — Что касается курицы, то в том эпизоде я притворялся, что не умею готовить. На самом деле я прилично стряпаю.
А вот в серии, где я вожу машину... Водить я не умею вообще. Если бы снимался за рубежом, меня бы просто не допустили до руля. А здесь я сидел в машине, у которой педаль газа привязали веревочкой, чтобы она ехала. Ни о каких подстраховочных вещах речи не шло.
Переворачивался, правда, не сам, но то, что машина ехала, а водитель не знал, где газ, а где тормоз, — это было страшно и опасно. К тому же вместе со мной сидели Володька и наш оператор.
— Вы сказали, что снимались в этой ленте ради своей дочери. Ваши дети были ровесниками Дениски Кораблева ?
А.Л.: — Почти. Я понимал, что играю не для кого-то постороннего, а в первую очередь для своей дочки. Вот сейчас снимаюсь в фильме об Александре Сергеевиче Пушкине. Тоже для юношества, но сценарий серьезный, по Булгакову. Кино малобюджетное. Один артист идет в кадр, а другой ждет, пока освободятся брюки. Почему не одет артист икс? Потому что артист игрек еще в штанах. А ведь все классные артисты: Виктор Адабашьян, Сергей Безруков.
В.Т.: — Тогда Вани еще просто не было на свете.
— А потом он эту ленту видел?
В.Т.: — Конечно, и по-моему, она ему понравилась. (Спрашивает находящегося неподалеку сына: “Вань, ты смотрел “Дениску Кораблева”?”) Сейчас он уже смутно помнит. Остались только чувства. Жаль, конечно, что фильм так редко показывают, потому что он вышел очень славным. А что касается Вани, то он довольно хорошо реагирует на все мои фильмы безотносительно к моим образам.
— Играть с детьми, играть для детей. Не обидно растрачивать свой талант на подобные несерьезные вещи?
В.Т.: — Играть с детьми гораздо сложнее. Если вместе с тобой снимается органичный ребенок, то на взрослых уже смотреть невозможно. Зрительское внимание сосредоточено исключительно на ребенке. А есть очень неорганичные дети. А это еще хуже, чем неорганичные взрослые. Сейчас мы очень часто видим это в рекламе.
А.Л.: — Понятие “артист” для меня универсальное и многофункциональное. Он должен уметь озвучивать мультфильмы, быть диск-жокеем на свадьбе, держать любую публику. Артист — тире скоморох. Он должен уметь играть и для царя, и для народа, и для интеллигенции — для любой публики. Артист должен быть гибким. Найти оправдательные мотивы, даже если играешь Гитлера. Я, например, очень хотел бы сыграть Ленина. Не идола с указующей рукой, а человека, находящегося в маразме, сходящего с ума при крушении своих идеалов. Это было бы здорово.
— “Родители” не могли уйти просто так. Не передав “любимому сыночку” горячий привет из Москвы.
— То, что сделал Володька, осталось на долгий период. Благодарность ему и от нас, и от наших детей.
